На доске эпиграф: «В те дни мы в войну не играли –
Мы просто дышали войной.»
1 чтец. Я недавно смотрел старый фильм о войне
И не знаю, кого мне спросить.
Почему нашим людям в нашей стране
Столько горя пришлось пережить.
Почему сыновья не вернулись домой,
Столько жен потеряли мужей?
Отчего красны девицы ранней весной
Шли гулять без любимых парней?
Дети детство узнали в руинах домов,
Эту память вовек не убить,
Лебеда – их еда, и землянка – их кров.
А мечта – до Победы дожить.
Я смотрю старый фильм, и мечтается мне,
Чтобы не было войн и смертей,
Чтобы мамам страны не пришлось хоронить
Вечно юных своих сыновей.

1 ведущий. Тысяча четыреста восемнадцать дней – война,
А за ней
Тысяча тысяч ненайденных звезд,
Несбывшихся жизней.
Война –
Это жизни безумный оборот,
Время, текущее назад, а не вперед.
Война – это разлука,
Война – это злейший враг человека.

2 ведущий. Какими они были, солдаты 1941 года?
Грянул 41 год, ударил огнем,
Подпоясал мальчишек солдатским ремнем,
А им бы еще петь, любить и быть любимыми.
Но судьба распорядилась иначе.

2 чтец. Мальчики, еще не герои…
Еще вас не знает страна.
Но близится двадцать второе…
Стоит на пороге война.
Какими вы юными были,
Красивыми были – когда
Часы еще те не пробили,
Но рядом стояла беда!...
3 чтец. (На фоне довоенной мелодии)
Последнее мирное лето.
На улицах песня гремит.
И как все нарядно одеты:
От белого солнца слепит!
Еще ваши голуби реют,
Садятся на старый сарай,
И мама на кухне вам греет
На примусе утренний чай.

4 чтец. Вы эту минуту продлите –
Как будто беда далека.
Спешите, пока не убиты
Допеть, долюбить, дописать,
Из бронзы потом, из гранита –
Ни слова уже не сказать.

3 ведущий. Дети и война – понятия несовместимые. Есть поговорка: «На войне детей не бывает». Те, что попали на войну, должны были расстаться с детством. Их детство – это когда сжигали, убивали и бомбой, и пулей, и голодом, и страхом, и безотцовщиной.

5 чтец. Его я узнал не из книжки –
Жестокое слово – война!
Прожекторов яростной вспышкой
К нам в детство ворвалась она.
Смертельными тоннами стали,
Сиреной тревоги ночной.
В те дни мы войну не играли –
Мы просто дышали войной.

6 чтец. А мы не стали памяти перечить.
И, вспомнив, дни далекие, когда
Упала нам на слабенькие плечи
Огромная не детская беда.
Была беда и жесткой и метельной,
Была судьба у всех людей одна,
У нас и детства не было отдельно,
А были вместе детство и война.

7 чтец. И нас большая Родина хранила,
И нам Отчизна матерью была.
Она детей от смерти заслонила,
Своих детей от смерти сберегла.
Года пройдут, но эти дни и ночи
Придут не раз во сне тебе и мне.
И пусть мы были маленькими очень,
Мы тоже победили в той войне.

2 ведущий. Конечно, историки могут скурпулезно подсчитать количество дивизий,
участвовавших в том или ином сражении, число сожженных деревень, разрушенных городов… Но не могут они рассказать, что чувствовала семилетняя девочка, на глазах у
которой бомбой разорвало сестру и брата. О чем думал голодный девятилетний мальчик в блокадном Ленинграде, варивший в воде кожаный ботинок, глядя на трупы своих родных.

1 ведущий. Кто возвратит детство ребенку, прошедшему через ужас войны? Как это
ужасно, когда рвутся бомбы, свистят пули, рассыпаются осколки снарядов на крошки, на пыль – дома, и горят детские кроватки. Многие спросят: «Что героического в том, чтобы в пять, десять или двенадцать лет пройти через войну? Что могли понять, увидеть, запомнить дети войны?» Много. Об этом смогут рассказать они сами.

(выходят мальчик и девочка)
Девочка. Осталась одна пуговица от маминой кофты. А в печи две булки теплого хлеба...

Мальчик. Отца разрывали немецкие овчарки, а он кричал: «Сына уведите, сына уведите,
чтоб не смотрел…
Девочка. Мама не сразу умерла. Она долго лежала на траве, открыла глаза: «Ира, мне
надо тебе рассказать…»
– Мама, я не хочу…– мне казалось, что, если она мне скажет то, что хочет, она
умрет…

Мальчик. Не прячьте мою маму в яму, она проснется, и мы с ней пойдем домой…

Девочка. Отца вытолкнули на улицу, я бежала за ним по снегу босиком и кричала:
«Папочка, папочка…» А бабушка причитала дома: «Где же Бог, куда он
прячется?» Бабушка не смогла пережить такое горе, плакала все тише и тише и
через две недели умерла на печке, а рядом спала я и обнимала ее, мертвую. В
доме больше никого не осталось.

Мальчик. Мы – маленькие очевидцы,
Последние из могикан,
Нам до си пор тревога снится,
И до сих пор отбой не дан.
Из теплой, полной снов постели,
Из комнат, где цвели цветы,
В бомбоубежища и щели
Мы ночью с бабушками шли.

Девочка. Мы слез тогда уже не лили,
Мы знали вкус полынь-травы.
И с вами всю беду делили,
Как с нами хлеб делили вы.
Но что же, мы зато узнали,
Что значит выжить в трудный год,
Что значит – .Родина за нами
И что такое наш народ.

2 ведущий. Они встретили войну в разном возрасте. Кто-то совсем крохой, кто-то
подростком, а кто-то был на пороге юности. Война застала их в столичных
городах и маленьких деревеньках, дома и в гостях у бабушки, в пионерском
лагере, на переднем крае и в глубоком тылу.

8 чтец. Четыре года было мне
В тот страшный день и час,
Когда в июньской тишине
Он шел убить всех нас.
Он шел, сжигая города,
Осатаневший зверь.
И трудно виделось тогда
Далекое теперь.
Года немыслимых атак
Еще пройти суметь!
Так далеко стоял рейхстаг…
И очень близко смерть…

1 ведущий. Вот фрагменты дневниковых записей и воспоминаний о своем военном детстве инженеров, военных, рабочих, ученых, врачей.

Мальчик. В начале войны мне было 12 лет. Моя семья из Москвы не эвакуировалась. В первый год войны школы не работали, но мы не сидели, сложа руки. Мы собирали медицинские пузырьки и сдавали их в госпиталь. А весной и летом нас вывозили на сбор крапивы, из которой в госпиталях варили щи. Мы, дети, во время бомбежек дежурили на крышах и тушили зажигательные бомбы.

Девочка. И вдруг война, страшная война. А мне – 14, жизнь только начиналась. Снаряды, бомбы, трупы, кровь, плен, тогда и смерти в глаза не раз смотрела. Почти три года была узницей фашистских лагерей, а шла война, и так хотелось мстить за всех погибших, за слезы матерей, детей. Я испытала и страх и ужас, в плену прошла моя юность.

Мальчик. Война застала нашу семью, семью военного врача, под Брестом 22 июня 1941 года. На моих глазах погибли мать и сестра. Мне было 9 с половиной лет. Я был подобран двумя солдатами, и мы стали выходить из окружения, пробираясь к своим. Мы перешли фронт, и меня зачислили воспитанником, сыном полка, в специальную разведроту при штабе 4-й Армии…

9 чтец. Сыны полка… Голодных и промерзших, их привозили в штабные землянки. Командиры и солдаты кормили их горячей похлебкой и часами терпеливо убеждали вернуться домой. Чаще всего мальчишки молчали. Их все-таки отправляли. Но через неделю-другую они снова появлялись в соседнем подразделении. Многим из них некуда было вернуться – война отняла у них дом, родных. И суровые командиры сами или по настоянию бывалых солдат сдавались, нарушая инструкции.

10 чтец. Горнили к бою трубы полковые.
Военный гром катился над страной.
Вставали в строй мальчишки боевые
На левый фланг, в солдатский строй.
Великоваты были им шинели,
Во всем полку сапог не подобрать,
Но все равно в бою они умели
Не отступать и побеждать.
Жила в сердцах их взрослая отвага,
В 12 лет по-взрослому сильны,
Они дошли с победой до рейхстага –
Сыны полков своей страны.

11 чтец. Память, стой, замри – это надо!
То из жизни моей, не из книжки!
Из блокадного Ленинграда
Привезли седого мальчишку…
Я смотрела на чуб с перламутром
И в глаза его очень взрослые!
Среди нас он был самым мудрым,
Поседевший от горя, мальчишка-подросток.

2 ведущий. Дети блокадного Ленинграда… Они видели не только взрывы снарядов, они жили рядом со смертью, и она всем им заглянула в глаза.

3 ведущий. «Ленинградские дети»… Когда звучали эти слова, у человека сжималось сердце. Война принесла горе всем, но особенно детям. На них обрушилось столько, что каждый чувствуя вину, пытался хоть что-то снять с их детских плеч. Это звучало как пароль: «Ленинградские дети». В осажденном городе тысячами погибали от голода. Голод не щадил никого. Люди падали на улицах, на заводах, у станков, ложились и не вставали.

Девочка. Я к ним подойду. Одеялом укрою,
О чем-то скажу, но они не услышат.
Спрошу, не ответят…
А в комнате трое,
Нас в комнате трое, но двое не дышат.
Я знаю не встанут. Я все понимаю…
Зачем же я хлеб на три части ломаю?

1 ведущий. Ленинградские дети в ту зиму разучились шалить, играть, смеяться. Ученики падали от голода У всех была общая болезнь – дистрофия. А к ней прибавилась и цинга. Кровоточили десны. Качались зубы. Школьники умирали не только дома, на улице, по дороге в школу, но, случалось, и прямо в классе.

Мальчик. Девчонка руку протянула
И головой упала на край стола.
Сначала думали: уснула,
А оказалось, умерла.
Никто не обронил ни слова,
Лишь хрипло сквозь метельный стон
Учитель выдавил,
Что снова занятья после похорон.
Под шелестом опущенных знамен
Лежат бок о бок дети и солдаты.
На пискаревских плитах нет имен,
На пискаревских плитах только даты.
Год сорок первый…
Год сорок второй…
Полгорода лежит в земле сырой.

Девочка, закутанная в шарфы, платки, выходит на передний план, собирает дрова.
Девочка. Закончились у нас дрова, и я ходила по дворам и потихоньку собирала щепки, досточки в разбомбленных домах. Мама мне не разрешала, и было очень страшно, так как в этих домах были крысы такие, как огромные кошки, они жутко кричал. Ну, иногда где-то щепку найдешь, а сил не было, поэтому прицепишь эту щепочку за веревочку – носила я веревочку с собой – и тащишь по снегу. Сначала мы все спускались в бомбоубежище, а потом мы перестали ходить туда. И бабушка, которая обладала большим чувством юмора, говорила…
Во время слов девочки вперед выходит бабушка, ежась и кутаясь в шаль, подхватывает фразу.
Бабушка. Танечка, у нас есть полкусочка хлеба, давай его съедим, чтоб фрицам не досталось. А то если они нас разбомбят вечером, мы же голодные умрем.
Бабушка гладит девочку по голове и осторожно разламывает кусочек хлеба и отщипывает от него. Девочка прижимается на миг к бабушке, берет свой кусочек в ладошку и, глядя на него, делает шаг вперед к зрителям.
Девочка. И мы съедали маленькую корочку и радовались, что фрицам не достанется этот наш кусочек (закрывая ладошку с хлебом другой рукой и прижимая их к груди)

2 ведущий. Самые обездоленные дети войны – маленькие узники фашистских концлагерей и гетто. У них отняли не только дом, хлеб, материнскую ласку – у них отняли Родину и свободу.
Из воспоминаний очевидцев. В Саласписском лагере военнопленных тысячи людей находились прямо под открытым небом. Когда мороз сковал землю, люди стали прятаться в вырытых в земле ямах , тесно прижимаясь друг к другу. Многие умирали от голода… На территории концлагеря были построены стационарные виселицы, которые находились недалеко от здания комендатуры, из которой можно было смотреть «спектакль», что и делали не только представители «высшей расы» в блестящих кожаных сапогах, но и дамы в шляпах и белых перчатках. Последнее судорожное содрогание тел, раскачивание трупов на ветру – варвары наблюдали за всем этим, словно за выступлением гимнастов в цирке.
Маленьких зачастую убивали просто палкой, чтобы зря не расходовать патроны. Часть детей, отнятых у матерей, умерли от дифтерии. Случалось, дети умирали от кислоты, которой травили блох в бараках.

Звучит фрагмент песни «Саласпилс».

3 ведущий. Невозможно простому человеку, не видевшему войны, представить даже маленькую толику того, что видели дети, оказавшиеся в оккупации.

Девочка. Мы жались к матерям. Они не всех убивали: не всю деревню. Они взяли тех, кто справа стоял, и разделили: детей – отдельно, и родителей – отдельно. Мы думали, что они родителей будут расстреливать, а нас оставят. Там была моя мама. А я не хотела жить без мамы… Я просилась и кричала. Как-то меня к ней пропустили. Она увидела и кричит: «Это не моя дочь! Это не моя…» Куда-то меня оттащили. И я видела, как сначала стреляли в детей. Стреляли и смотрели, как родители мучаются. Когда убили детей, стали убивать родителей. Я думала, что сойду с ума. Как рассказать, что я пережила?

Мальчик. Я видел, как ночью пошел под откос немецкий эшелон, а утром положили на рельсы всех тех, кто работал на железной дороге, и пустили паровоз.

Девочка. Я видела, как у матерей штыками выбивали детей из рук и бросали в огонь.

Мальчик. Я видел, как плакала кошка. Она сидела на головешках сожженного дома, и только хвост у нее остался белым, а она вся была черная. Она хотела умыться и не могла, мне казалось, что шкурка на ней хрустела, как сухой лист.

12 чтец. Пусть дети повсюду встречают рассвет
Улыбкою ясной, спокойной.
Давайте же скажем все вместе – нет!
Нет, нет, нет!
Нет – грабительским войнам.

13 чтец. Чтоб снова на земной планете
Не повторилось той зимы,
Нам нужно, чтобы наши дети
Об этом помнили, как мы!
Я не напрасно беспокоюсь, –
Чтоб не забылась та война:
Ведь эта память – наша совесть.
Она, как сила, нам нужна…

Выходят дети с плакатами.
– Я нарисую яркое солнце!
– Я нарисую синее небо!
– Я нарисую свет в оконце!
– Я нарисую колосья хлеба!
– Мы нарисуем осенние листья,
Школу, ручей, друзей беспокойных.
И зачеркнем нашей общей кистью
Выстрелы, взрывы, огонь и войны.

Ведущий. Поднимите рисунки выше,
Чтоб все их видеть могли,
Чтобы всем был сегодня слышен
Голос юных граждан Земли.
Исполняется песня «Не отнимайте солнце у детей»